А. П. Чехов уже в начале века видел в Бунине единственного в своём роде писателя. Каждому из нас открыть для себя Бунина, значит, сделать шаг к собственной зрелости.
Бунин, как художник, формировался в конце 80–х – 90–е годы, в процессе сложных литературных взаимодействий. Писателя не оставляло влечение к вечным загадкам человеческого существования, к герою перед лицом смерти, постоянный интерес к прошлому России и человека, к древнему Востоку и его философии. Эти черты художественного мира Бунина сближают его с Толстым. С Чеховым же Бунина связывает предельная лаконичность его художественного письма, смысловая насыщенность образной детали, умение художника уловить драматичность бытового, будничного течения жизни.
Толстовские и чеховские «истоки» в творчестве Бунина на рубеже веков осложнялись его взаимоотношениями с символистами.
Природу Бунин полюбил раньше себя, раньше людей, в чём признавался в некоторых ранних стихах, например «За рекой луга зазеленели…»
Характерна бунинская деталь, охватывающая облик предмета на цвет, на вкус, на ощупь, с его красками, формами и запахами. Читая строки Бунина, мы словно вдыхаем «запах мёда и осенней свежести», «запах талых крыш», «свежего тёса», накалённых печей, ветра («Осенний ветер, запах соли…), «…ржаной аромат соломы и мякины, «славный запах книг» и даже «запах» самой истории. («Дикою пахнет травой, запахом древних времён»…)
Конкретности добивается Бунин и в передаче речи своих героев: если он изображает мужика, то знает приметы речи, облика, повадки не просто русского крестьянина, но крестьянина орловского или воронежского, или тульского… Всё это нужно писателю, чтобы уловить самое важное и основное в человеческой психике и жизни, вечное.
Бунин – художник стремится измерить ценность личности всеобъемлюще.
Необходимое качество личности – умение принять жизнь, как драгоценнейший дар, понять и прочувствовать её неповторимость, которая, по Бунину, составляет первооснову нравственности и может заглушать, подавлять в человеке злое начало. Внутренний, психологический источник жестокости, скажем, мужика в отношении к женщине, автор «Деревни» и других «деревенских» рассказов видит в том, что русский крестьянин, загнанный рабским существованием, нередко не знает «сладости» жизни, не знает её «цены», потому не дорожит ни своей, ни чужой жизнью. Это раздумья автора о социально – исторических проблемах «неправильного» устройства российской жизни.
Все думы писателя сходились к одному – разгадать «страшные загадки русской души», понять, что ждёт Россию, на что она способна, к чему идёт.
Дооктябрьский период творчества Бунина распадается как бы на две сферы: цикл деревенский, «мужицкий», т. е. про мужика и барина, и произведения на «вечные» темы – о любви, красоте, о природе. Но оба цикла пересекаются, проникают друг в друга.
В лирико–философском ключе в творчестве Бунина звучат такие проблемы: о роли времени в человеческой жизни; об отношении личности к смерти; о значении любви; о месте природы в системе жизненных и эстетических ценностей. Не претендуя на решение социальных проблем в своих произведениях, Бунин ставил их. Одним из ведущих жанров в его прозе 90 – 900 годов становится лирико–философский этюд («Перевал», «Сосны», «Вести с родины», «Антоновские яблоки» и др. Когда писатель повествует о приходящих в упадок мелкопоместных усадеб, как и о пустующих мужицких дворах, его тревожит запустение самой земли, угрожающее вырождение природы. Настроение печали в рассказе «Золотое дно» (1903 г.) создаётся не столько от картины «погибающих помещичьих гнёзд», сколько при виде пересохшего русла реки, давно забытой и неезженой большой дороги, общим впечатлением покинутости, оставленности этой земли, вместе с которой уходит что – то «старорусское», щемяще родное, подчёркнутое автором образом синеющей дали, скрытой перекличкой с мотивами «Слова о полку Игореве», его временами. В рассказе звучит тревога о судьбе земли, которая не терпит временных, случайных хозяев, «чужих рук», а требует прочной, вечной привязанности, преемственности забот о ней. Бунин стремится передать «всю красоту и всю глубокую печаль русского пейзажа, так нераздельно связанного с русской жизнью». Он умел почувствовать поэзию этой «нераздельности», претворяя в пейзаже его национальный дух, наполняя его «памятью» прошлого, отблесками национальной русской истории.
Кроме природы в творчестве Бунина есть и другая высшая инстанция – память, т. е. особая форма времени, некая форма ответственности за прошлое. Это память отдельной личности о прошлой жизни, память нации, народа о своих корнях, о старине, память человечества о прошлом, об истории. Все эти виды «памяти» пронизывают образы бунинских произведений, составляют их художественную структуру. Художник пытается представить русский характер в его нескончаемой многоликости, рисует всё новые индивидуальные «варианты» национальной психологии. В его сознании поднималась Русь, которая шла очень издалека, из древности, - та, что скоморошествовала, юродствовала, тужила и безмолвствовала до времени, терпела и ожесточалась от несчастий, шла на помощь другим народам, верила в несказанное, высокое, могла презреть богатство, почести и легко встретить смерть. В рассказе «Хороших кровей» - о мужике – лекаре, искусно врачующем лошадей, - звучит восхищение не только его искусством, но и душевной мощью – смелостью умного, талантливого мужика, который владеет знаниями живой природы, накопленный веками крестьянского труда, и осознаёт свою Колдовскую» связь с ней. Название имеет двойной, символический смысл: говорит о занятии героя (лечит породистых лошадей) и, главное, о хорошей породе, благородстве самого мужика.
В образе слепого певца Родиона («Лирник Родион») – 1913 г., в красоте его пения художник находит поразившую его гармоничность – «вкус, чуткость, меру». В нём он видит воплощение особого понимания жизни. Весь рассказ звучит хвалой человеку, его гармоничности, красоте, гуманности.
Рассказ «Худая трава» о том, как умирает русский человек, батрак Аверкий. В образе Аверкия, прощающегося с жизнью, в его думах о прожитом запечатлено происходящее в герое духовное возвышение, просветлённое понимание жизни вокруг, в настоящем, добрый и чуткий отклик на лучшее в ней – на красоту «весёлого» утра и «бесконечно – просторного неба», на прелесть лилового сарафана и смуглых рук красавицы – дочери, на душевное тепло и искренность «старухи»-жены – на всю сладость жизни. Не затруднять собой, своей болью и смертью близких, уйти из жизни, ничем её не омрачая – таковы последние помыслы героя, завершение его судьбы. Через отношение к смерти в рассказе открывается не равнодушие, а великая человечность, благородная сила души героя, нравственная ценность его личности. В произведениях Бунина так умирать могут только крестьяне, возросшие и воспитанные в вековой приобщённости к земле, к миру живого, к природе с её законом неустранимого, но и необходимого увядания всех «трав» на свете – для цветения свежих, новых: «Худая трава из поля вон»
Много внимания уделяет Бунин одной из вечных тем, теме любви. Для него характерна трагедийная концепция любви. Любовная страсть изображается в его произведениях, как некая неодолимая, роковая сила, которая, возвысив и на мгновение одарив человека счастьем, потом наносит ему смертельный удар, ломает его жизнь. («Лёгкое дыхание», «Сны Чанга», «Солнечный удар», «Заря всю ночь» и др.) В его художественном мире сама жажда, ожидание любви возвышает человека, пробуждает его духовное «я», его самостоятельность и активность. В рассказе «Заря всю ночь» (1902г.) сюжет предельно прост – и в развитии действия, и во времени, и в пространстве. Это всего одна ночь, проведённая героиней наедине с собой, накануне ответственного решения. Вечером, готовая сказать жениху «да», утром она отказывает ему. Бунин утверждает не причуды юности, а внутреннюю правоту очнувшейся души, первый подъём личностного чувства и неизбежности случившегося. В рассказе совершён перелом героини к жизни осмысленной, сделан самостоятельный выбор, это произошло под влиянием пережитого чувства гармонии с природой. В прекрасную майскую ночь, бродя по мокрому от дождя саду, героиня впервые испытывает состояние необыкновенное - чувство ликования, восторга перед красотой мира, воспринятой как обещание счастья, бесконечных возможностей человеческой жизни на земле. В картинах природы создаётся впечатление не только красоты, но, главное, полноты жизни, когда всё вокруг кажется милым: и мокрые лопухи, и пастушонок в растрёпанных лаптях, и бабы с подоткнутыми подолами. В рассказе нарастает настроение неотделимости человека от мира вокруг, неразлучённости героини, Натальи Алексеевны, с красотой ночи, соловьиным пением, зарёй.
Если в «Заре всю ночь» запечатлено только предчувствие любви, то в рассказе «Сны Чанга» (1916г.) совсем иной момент, её трагическая развязка. В этом рассказе со всем блеском зрелого мастерства обнаруживается типичный для Бунина художественный эффект – магия воспоминаний, которая властна по–своему осветить прошлое, как будто даже вопреки очевидности. Трагическая развязка (смерть капитана) в рассказе дана как бы за кадром, крайне скупо. Напротив, крупным планом в повествовании всплывают моменты высшего напряжения радости и печали в сердце, полном любви, - в образе счастливого Чанга и счастливого капитана, когда « весь мир был в его душе» - это и есть утверждаемая автором правда, идеал личности. Выразителен в этом отношении финал рассказа: после гибели капитана другой любящий человек смотрит в глаза Чангу, словно подхватывая связь любви – живого к живому. Связь любви и связь памяти, - того божественного, чего никто не понимает.